Отправлено 21 April 2015 - 13:48
А вот еще и Гусев очень хорошо по теме написал:
«Чем больше Мединский пытается прояснить свою позицию по фильму «Номер 44», тем бредовее она выглядит»
16 апреля на российские экраны должен был выйти фильм «Номер 44», но не вышел. За два дня до премьеры компания «Централ Партнершип», купившая права на прокат фильма в России, объявила об отмене релиза.
«А и ладно, обойдемся», – подумаете вы и будете правы. Одним триллером меньше – невелика потеря. Да и не впервой: объявленные релизы отменяют то и дело по самым разным причинам.
В основном, правда, это обычно касается фильмов артхаусных, которые и так-то собирались выпускать с опозданием в несколько месяцев, но в некотором смысле в их случае потеря даже ощутимее – артхаусный фильм все же товар штучный (или, по крайней мере, на то претендует). «Номер 44» же по всем приметам обещал быть фильмом поточным, средней руки, то есть куда как «заменимым»; таким триллерам в базарный день красная цена пятачок за пучок. Так что тут и события-то вроде бы нет. Мы бы и не заметили. Но тут подоспели подробности.
Решение об отмене было принято после просмотра подготовленной к прокату версии представителями Министерства культуры (во главе с министром), компании «Централ Партнершип», а также некими экспертами (кто они и в какой они области эксперты, не разглашается). «Прокат подобного рода фильмов в преддверии 70-летия Победы недопустим», – гласит сухое резюме. Учитывая, что действие в фильме происходит в СССР в 1952 году и рассказывает о поисках неким Львом Демидовым, сотрудником вымышленной службы безопасности НГБ, серийного убийцы, подобная мотивировка может вызвать одно недоумение: а при чем тут, собственно…? Однако вскоре и сам министр Мединский не замедлил разразиться объяснениями, куда более пространными. Впрочем, не помогло. Напротив. Недоумение стало тяжким.
Ну, вы даже если и не знали, то уже сами догадались. Там очерняют нашу страну. Показывают Советский Союз образца 1952 года плохим и страшным. Как им только на ум такое пришло. Ну не сволочи ли.
Подробно разбираться с текстом заявления Мединского было бы занятием упоительным, но излишне долгим; к тому же эту функцию мгновенно выполнили соцсети. Такие именины сердца просто не пропустишь. Ибо даже если позабыть о собственно фильме, – речевые обороты, использованные министром культуры, столь ярки и красочны сами по себе, что не могут оставить равнодушным никого, кто умеет читать текст. То Владимир Ростиславович призывает «сформулировать свое собственное представление о самих себе как наследниках великой, уникальной российской цивилизации внятно, канонически, без блудливого спотыкания о «трудные вопросы истории»» – правда, не уточняя, ни почему он говорит о великой российской цивилизации, будто она уже умерла (слово «наследник» вообще-то используется как раз в таких случаях), ни почему представление о себе должно однажды становиться каноническим. А то он формулирует свое возмущение фразой: «В самый канун 70-летия Великой Победы нам как само собой разумеющееся суют, иного слова не подберу, нечто «вот этакое»», хотя это означает, что он не иного, а никакого слова не может подобрать (у слова «этакое» и впрямь синонимов негусто, потому как местоимение). А нечего было матерную лексику запрещать, теперь вот выкручивайтесь.
Только еще уточнение: тут вообще-то никому ничего не совали. Суют задаром. Фильмы продают.
Но это, правда, все не очень важно. Ну, не дал бог человеку умения излагать свои мысли, а кто-то другой – дал возможность. Забавно, поучительно, но само по себе не опасно. Куда важнее то, что касается собственно фильма.
Должен сразу сказать, лично и от сердца: я вполне сочувствую министру, который, по-видимому, впервые столкнулся с режиссерским творчеством Даниэля Эспиносы. Это столкновение легким и не бывает. Когда мне довелось рецензировать его предыдущее творение, шпионский боевик «Код доступа Кейптаун», то начать пришлось как раз с того, до чего нелепо и неправдоподобно выглядит там деятельность ЦРУ. (Не припомню, правда, чтобы тем фильмом возмутились в самом ЦРУ. Наверное, я в тот день болел.) То есть, вероятно, подлинное ЦРУ не имеет ничего общего ни с одним из своих бесчисленных экранных изображений (если не считать общего плана центрального здания в Лэнгли), но обычно изображения эти хотя бы правдоподобны, и в угаре экшена да памятуя про фикшн, их можно на пару часов принять за чистую монету.
Однако у Эспиносы, судя по всему, редкий дар: любое вымышленное допущение в его исполнении выглядит идиотским, даже если ничего не знать про оригинал. Более идиотским было лишь решение продюсеров опять дать ему денег на постановку. Но компания Lionsgate, по-видимому, переживает ныне нелегкие времена; того же 16 апреля на российские экраны вышел другой ее6 фильм, «Добро пожаловать в Рай» (так в России перевели коротенький заголовок Vice – «Порок»), и он чудовищен и глуп не менее: этакий, иного слова не подберу, забубенный антиутопический треш. Если Lionsgate, которая и прежде-то не была «Парамаунтом», скатилась аж до такой дешевки, то и Эспиносе не приходится удивляться.
Удивляться тут стоит совсем другому.
В заявлении «Централ Партнершип» значится пункт, который уже пора называть обязательным: об «искажении исторических фактов». Позвольте. Даниэля Эспиносу можно считать бездарем, профаном, глупцом – видимо, он таков и есть, – но лгать ему, по меньшей мере, контракт бы не позволил. Ни он, ни автор экранизированного им романа Том Роб Смит нигде и никогда не указывали, что фильм основан на исторических фактах. Их там и в помине нет – ни искаженных, ни каких-либо иных. Нельзя исказить то, к чему даже не притрагиваешься. С тем же успехом Конгресс США три года назад мог выступить с аналогичным заявлением по поводу «Президента Линкольна» Тимура Бекмамбетова – дескать, ничего подобного, ни с какими вампирами мистер Линкольн не сражался, мы еще раз проверили… Понимаете ли, это кино.
Или, как говорил Хичкок, «это просто киношка». Ну, але. Вымысел это. В нем специально обученные люди произносят специально написанный текст, находясь в специально выстроенных декорациях, а потом публика смотрит на то, как их плоское бесплотное изображение снует по экрану. О каких фактах, если только мы не имеем дела с документальной реальностью, здесь вообще может идти речь? Откуда им тут взяться? Как им сюда проникнуть? Когда в титрах иных фильмов (отнюдь не «Номера 44») пишут, что они-де «основаны на реальных событиях», – в этом есть и вызов, и амбиция, и попытка совершить невозможное: реконструировать канувшее, восстановить неуловленное; это исключение, даже если попытки эти столь часты, как в кино последних лет, ибо это чуть ли не утопия.
«Номер 44» точно так же не искажает факты, как не искажают их «Битва за Лос-Анджелес», «Форсаж 7» или «Звездные войны». Ни один фильм не искажает фактов. Потому что ни один фильм просто не имеет с ними дела.
Пункт об «искажениях» в заявлении «Централ Партнершип», впрочем, даже расширен и уточнен: «а также образов и характеров советских граждан той исторической эпохи». Прекрасный перечень того, что кино еще менее способно исказить, нежели факты. Невозможно исказить «образы» – ибо любой образ создается, мысленно или на бумаге, кем-то конкретным, и каждый из них при этом искажает факты. У образа есть авторство, а значит – нет канона. Невозможно исказить и «характеры» – опять же, из-за их индивидуальности. У советских граждан той исторической эпохи характеры были разные. Учитывая их количество, не будет ошибкой написать и слово «всевозможные». На любой вкус. Никакие конкретные характеры Эспиносе исказить бы не удалось при всем старании – за отсутствием апелляции к таковым; исказить же «любое» невозможно в принципе.
Ну и так далее. Чем больше «Централ Партнершип» и Мединский в своих заявлениях пытаются прояснить свою позицию, тем бредовее она выглядит. И в том, что касается Победы, которая здесь ни при чем, или ветеранов, на которых Мединский ссылается для того, чтобы заявить, что ссылаться он на них не хочет. И когда глава «ЦПШ» Павел Степанов призывает «усилить контроль государства за прокатом фильмов, имеющих социально значимый контекст», остается лишь надеяться, что к призыву этому прислушаются лишь тогда, когда его поймут, а так как это бессмысленный набор слов, то, стало быть, никогда. (Его, впрочем, еще можно понять: человек спокойно делал свое дело, а тут вдруг подул ветерок – и пришлось перестраиваться в авральном режиме. В такой ситуации слово «контекст» не то что правильно употребить – вспомнить не сможешь. А этот все же вспомнил. Вот, образованный человек.)
Еще имеется пассаж министра о том, как мы сверяем «свое понимание собственной истории» «с дикими шаблонами, принятыми в иных культурных пространствах»: «дикость», «шаблон» и «культура» – три слова, из которых никакие два не совместимы. И все-таки все это косноязычие меркнет рядом со сквозящей через весь текст детской верой нашего министра в то, что кино непосредственно отражает представления автора о реальных фактах и столь же непосредственно навязывает их зрителям.
Значит, так. Хотите осудить искажение отечественной истории – начните не с Эспиносы, начните с Эйзенштейна: в отличие от своего американского «коллеги», он декларировал, что основывается на историческом материале – что в «Потемкине», что в «Октябре», – и «исказил» его так, что никакому Эспиносе и не снилось. Вплоть до того, что фальсифицированный штурм Зимнего с перелезанием через решетку Главного штаба и пробегом сквозь Дворцовую площадь, входил в советские учебники с фотографиями из фильма Эйзенштейна, выдававшимися за исторический документ. Хотя это была в чистом виде образная мизансцена, ибо Эйзенштейн – просто в силу профессии – творил образы, интерпретируя дух исторических событий, и во имя его отметая букву фактов.
В узком смысле «искажение» – слово, неприменимое к кино; в широком же – неотменимое в искусстве вообще. Любая фотография министра Мединского есть, выражаясь в его лексике, «ложь и клевета»: он на самом деле не плоский, не из пикселей и не в рамочке. Эту условность он отчего-то допускает. А условность сюжета, декораций и актеров, стало быть, принимает на веру – прямо как ребенок. Для таких вот в Америке принято писать на костюмах Бэтмена, что продаются в супермаркетах: «Даже в этом вы не сможете летать».
2
